В 1985–1989 гг., в самый разгар антиалкогольной компании, в СССР пронеслись эпидемии токсикомании – болезни, характеризующейся влечением к постоянному приему различных токсических веществ, вызывающих опьянение и кратковременную эйфорию. Они охватили, прежде всего, подрастающее поколение. Источниками токсического эффекта были вещества бытовой химии. Тогда по сравнению с настоящим положением вещей их было не так уж много. Не будем перечислять их – они широко известны. Смертность от применения токсических веществ побила все рекорды – погибали десятками, сотнями. Так, в Барнауле в 1986 г. погибло 300 детей и подростков в возрасте от 12 до 16 лет. Педагоги и наркологи, столкнувшись с такой эпидемией, оказались совершенно неподготовленными. Лечение токсикоманов – до сих пор очень зыбкая тема: болезни ведь как таковой не существует! В момент отравления есть клиника острого отравления конкретным ядом и лечение проводится согласно этой клинике (обычная дезинтоксикационная терапия). Но, “поправившись”, подросток выходит на улицу и вновь, и вновь принимает токсическое вещество (нюхает, глотает, дышит или даже вводит под кожу или в вену).

Проблемой токсикомании тогда занялись социологи, но их опросы и тестирование ни к чему не привели. Оставались репрессивные меры: токсикоманов отлавливали, чердаки и подвалы закрывались, родители зачинщиков штрафовались... Потом, на фоне начавшихся социальных катаклизмов в СССР, проблема токсикомании отошла на задний план. Тем не менее она остается актуальной и по сей день как в нашей стране, так и за рубежом. Правда, она отчасти уступила место вышедшей на первый план проблеме наркомании – болезни, характеризующейся непреодолимым влечением к наркотикам. Основную массу наркоманов в России сейчас составляют подростки.

Алкоголизм, токсикомании и наркомании имеют между собой очень скрытую (эндогенную) связь. В частности, это проявляется в том, что никакими социально-экономическими или психологическими условиями эти пороки человеческого общества не объяснишь. Есть такое абстрактное понятие, как “общественный климат”, к которому иногда прибегают, чтобы объяснить это социальное зло. Ведь, к примеру, невозможно представить, что в Спарте могли быть алкоголики, токсикоманы и наркоманы! Их были единицы и в гитлеровской Германии. Этой проблемы нет и в современном Иране.

Обратим внимание на то, что практическая и теоретическая беспомощность в отношении указанных медико-социальных проблем порой приводит к странным “позициям”, суть которых состоит в “понимании” своих пациентов (будь то алкоголик, токсикоман или наркоман). Так, в отношении алкоголиков сказано много добрых слов: “уход от жестокой и несправедливой действительности” (хотя представить Гамлета спившимся вряд ли возможно), “алкоголь цивилизует человека, смягчая его агрессивность”, “алкоголь способствует коммуникации” и т.д.

То же относится и к наркоманам, причем эта позиция приводит к “защите” наркоманов-подростков от врачей, психологов, педагогов, родителей и других подростков, которые наркотики не принимают. Всеобщая беда психологизаторов наркомании заключается в том, что токсикоманы, алкоголики и наркоманы – очень разные субъекты как по личностным и характерологическим чертам, так и по способностям и переживаниям и мышлению. А действуют они одинаково! Поэтому суть не в том, что они чувствуют, а в том, что их заставляет принимать ядовитые вещества.

Если уж психологизировать в отношении токсикомании и наркомании, то с точки зрения не человеческого Я, а массы. Начать можно хотя бы с книги З.Фрейда “Психология масс и анализ человеческого Я”. В начале своей работы З.Фрейд приводит отрывок из книги известного в свое время психолога Г.Лебона. “В психологической массе самое странное – следующее: какого бы рода ни были составляющие ее индивиды, какими схожими или не схожими ни были бы их образ жизни, занятие, их характер и степень интеллигентности, но одним только фактом своего превращения в массу они приобретают коллективную душу, в силу которой они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности чувствовал, думал и поступал бы. Есть идеи и чувства, которые проявляются или превращаются в действие только у индивидов, соединенных в массы. Психологическая масса есть провизорное существо, которое состоит из гетерогенных элементов, на мгновение соединившихся, точно также, как клетки организма своим соединением создают новое существо с качествами совсем иными, чем качества отдельных клеток”.

Мы так подробно процитировали Г.Лебона, ибо его мысли помогут нам разъяснить некоторые положения следующего раздела о “психических эпидемиях и криминальных толпах”. Именно законам последних и подчиняются токсикоманы и наркоманы (конечно, при учете, что и в этом правиле есть свои исключения).

Больницы и поликлиники всего мира знают больных, при госпитализации имеющих при себе мешок с различными лекарствами, которые они систематически, в разных комбинациях принимают десятилетиями (“от давления”, “от желудка”, “от сердца”, “от печени” и т.д.). Эти пациенты имеют пухлые, по несколько томов амбулаторные карты и истории болезни. Им ставятся различные “хронические” диагнозы, лечат их обычно теми лекарствами, которые они сами называют врачу. Это ятрогенные (греч. jatros – врач) токсикоманы, психологически и физиологически (но не клинически!) зависящие от медикаментов. Если отнять у них “их лекарства”, то наступит не обострение какого-либо заболевания, а настоящая абстиненция. Лечить их, как токсикоманов, не от чего. Перевоспитывать их поздно, ибо они, как правило, люди, которым за 50, к тому же характерологически изменены в сторону психопатизации личности.

Другую группу медикаментозных токсикоманов составляют пациенты, страдающие фобиями (страхом заболеть). Они систематически принимают лекарства от несуществующего заболевания, превращаясь таким образом в токсикоманов. Один из таких пациентов с кардиофобией в сутки принимал до 80 таблеток нитроглицирина (десятикратная смертельная доза!). Никаким сердечно-сосудистым заболеванием он не страдал.

Теперь несколько слов об алкоголизме. Алкоголизм – хроническое заболевание, обусловленное систематическим употреблением спиртных напитков. Социальный медик должен четко различать “бытовых пьяниц” и больных хроническим алкоголизмом. Основные признаки хронического алкоголизма: 1) наличие похмельного синдрома; 2) наличие запоев; 3) изменение толерантности к алкоголю (по схеме: увеличение дозы, плато, снижение дозы); 4) деградация личности по алкогольному типу (бахвальство, лживость, склонность к воровству ради выпивки, сверхценные идеи ревности при снижении потенции и т.д.).

При дифференциальном диагнозе хронического алкоголизма всегда нужно выявить “первичный” или “вторичный” алкоголизм имеется у пациента. “Вторичный алкоголизм” – это синдром алкоголизма у больного, страдающего каким-либо вялотекущим психическим заболеванием (чаще всего шизофренией или маниакально-депрессивным психозом, но иногда и эпилепсией, “купируемой” систематическим приемом алкоголя, что клинически трудно дифференцируемо).